#Главные #альбомы #джаза #2020 года. Этот полугодовой #срез в первую очередь попытка показать, что за вышедшим в тираж словом из четырех букв скрывается сложный и многоуровневый мир импровизационной музыки. В нем причудливым образом переплетаются попытки ревизии прошлого и поиски нового языка, стремление развлекать и умение создавать сложные конструкции, жажда социальной справедливости и внутренний эскапизм. Но, главное, слушать #музыку, которую мы по привычке называем «джазом», в 2020-м остается по-прежнему увлекательным и уместным занятием.
Несмотря на то, что импровизационная сцена переживает самый трудный за полвека период из‑за пандемии и экономического кризиса, в ней не видно признаков уныния. Наоборот, на месте старых устоявшихся связей возникают новые, а джазисты, оставшись без концертов и клубных выступлений, не опускают руки и продолжают создавать музыку, придумывая новые способы взаимодействия с аудиторией.
Так, великий кларнетист Бен Голдберг начал писать бесконечный карантинный альбом «Plague Diary» и с 20 марта записывает по композиции в день. Этот удивительный проект с открытой датой окончания, переваливший за сотню композиций, пока выглядит безумным экспериментом, но не исключено, что со временем такой подход к записи альбомов будет интегрирован в поп-индустрию и станет частью стриминговой экономики. Саксофонистка и композиторка Анна Веббер записала «живой» альбом по Zoom, а оставшиеся без работы новозеландские джазовые музыканты объединились в «удаленный оркестр» Virtual Shadow Ensemble и за десять дней записали «дистанционную» пластинку. Виртуальные джем-сейшены, когда музыканты импровизируют, находясь на расстоянии, вообще стали общим местом и, хоть и не смогли полноценно передать нерв живых выступлений, вполне показали свое состояние даже для постпандемийного времени.
Импровизационных музыкантов принято считать индивидуалистами, но, оказавшись в условиях концертного локдауна, они смогли сплотиться и создать новые горизонтальные некоммерческие организации вроде проекта Jazz Coalition, на конкурсной основе распределяющего гранты на написание новых песен, фонда поддержки джазистов при нью-йоркском клубе Smalls или стихийной российской группы #helpmusicians, где получают поддержку оставшиеся без работы музыканты. И какими бы крохотными ни выглядели эти новые институции, кажется, что из них в дальнейшем смогут вырасти творческие объединения нового типа и расхожий термин jazz across borders обретет наконец практический смысл.
Начавшийся в конце мая новый этап борьбы за гражданские права вернул джазу социальный импульс. Трубач Кейон Харольд играл в поддержку BLM на нью-йоркских площадях, барабанщик Касса Оверал джемил в сиэттлском парке «Кол Андерсон» в период пиковой активности местного движения CHAZ, певец Джон Батист устроил многотысячное шествие и так презентовал новый сингл «We Are», а Шабака Хатчингс и Нубайа Гарсия поддерживали протестный драйв в Лондоне. Так джаз вернулся на улицы и, так же как в конце 60-х, стал заметной частью движения за гражданские права.
Когда в июне на сайте New York Times вышла подборка забытых уже джазовых «бунтарских» песен пятидесятилетней давности, это не только показало, что с тех пор джаз по непонятным причинам пребывал в социальной спячке, но и стало своеобразным символом возвращения джаза в пространство борьбы. «Новые протестные» — важный джазовый тренд этого года, и Шабакой Хатчингсом и чикагской группой Irreversible Entanglements дело тут не ограничится.
Наконец, вопреки логике, коронакризис не сказался на количестве новых альбомов. И здесь сработал не только неизбежный отложенный эффект. Лейблы и правда работают на старом материале, но, с другой стороны, наблюдается невиданный взрыв самиздата. Находясь вне стриминговой экономической цепочки и ощущая себя подлинным андеграундом, которому нечего терять, джазовые музыканты начали делиться музыкой, используя возможности площадки Bandcamp. В этом порыве на равных поучаствовали и великий саксофонист Тим Берн (который только за июнь выложил 4 неиздававшихся ранее альбома), и маленькие лейблы типа Pi Recordings, и независимые импровизационные музыканты (например, оцените страницу барабанщика Петра Отоцкого).
Охватить такое количество новой музыки практически невозможно, но это значит только, что годы спустя мы будем находить эти затерянные во времени альбомы и дивиться, как много выдающейся музыки было записано в 2020-м.
Впрочем, насладиться частью этой музыки нам ничто не мешает уже сейчас, поэтому пора переходить к альбомному списку.
Heroes Are Gang Leaders «Artificial Happiness Button»
Ropeadope
Как звучит
На новом альбоме творческого объединения Heroes Are Gang Leaders, основанного саксофонистом Джеймсом Брэндоном Льюисом и поэтом Томасом Сэйерсом Эллисом, зачитывают политические речевки, травят байки, балагурят и иногда даже поют под разболтанный и безудержный джаз во славу поэта и бунтаря Амири Барака. HAGL высказываются на злобу дня так же хлестко, как предельно серьезные Irreversible Entanglements или Шабака Хатчингс, но затем разбавляют пафос шутками, завываниями и прочими мелкими хулиганствами. Музыка HAGL тоже пребывает в счастливом полупьяном расфокусе: то спотыкается кабацкими блюзами, то пускается в прифанкованный пляс. И, как ни странно, этот балаган вызывает куда больше доверия, чем пафосное надувание щек.
Тем более дурачатся тут вполне уважаемые люди вроде Уильяма Паркера. А танцевальный номер «The Day We Gave the Globes Back» с фырчащей трубой Джейми Бранч — так и вовсе шедевр артистического хаоса. В сравнении с претендующими на «Грэмми» антитрампистскими альбомами Крисчена Макбрайда и Пэта Мэтини и поднятыми критиками на щит Шабакой и Irreversible Entanglements HAGL выглядят обаятельными аутсайдерами и поэтому больше других заслуживают наших слушательских симпатий.
Rob Luft «Life is a Dancer»
Edition Records
Как звучит
Для второго сольного альбома выпускник Шотландского джазового оркестра, 27-летний британец Роб Лафт, сочинил десять мечтательно-романтических композиций для гитары, саксофона, фортепиано с органом и компактной ритм-секции. Эти мелодичные композиции с песенной драматургией и минимальными импровизационными отрезками яснее всего выражают эстетическую позицию «новых прохладных» — наследников поколения эпохи кул- и прогрессив-джаза 50-х.
«Life is a Dancer» — отстраненная, сосредоточенная на личных переживаниях пластинка, которая вполголоса воспевает одиночество и находит в нем естественную норму жизни. Красота «Life is a Dancer» очевидна настолько, что в ней даже не хочется искать подвох. Лафт еще слишком молод, чтобы держать фигу в кармане. И слишком талантлив, чтобы размениваться на сиюминутную неискренность.
Константин Сухан «Гимны»
OTA
Как звучит
Вдохновленные сочинением христианского богослова Иоанна Лествичника (на обложке альбома использован фрагмент фрески «Лествица») «Гимны» трубача Константина Сухана полны внутреннего сосредоточения и смирения. Главная составляющая музыкальной природы альбома — тишина, возникающая вокруг минималистичных звуковых волн. Задумав «Гимны» еще до пандемии, Сухан писал их вместе с женой Милой уже в условиях изоляции, и внезапное и неотвратимое заточение добавило композициям тихой и неумолимой правды.
Местами едва движимый эмбиент-джаз «Гимнов» вызывает ассоциации с «In a Silent Way» Майлза Дэвиса, как если бы тот вдруг сжался до одних только звуков приглушенной дэвисовской трубы. Впрочем, куда точнее будет сравнение с альбомами другого трубача — Джона Хасселла, который также использовал звуковые эффекты и искал себя в состоянии отстраненного созерцания. Но если Хасселл, занимаясь синтезом традиций и новых технологий, создавал «музыку четвертого мира» (три мира — европейский, классический ориентальный и этнический — отражаются в четвертом, электронном), то музыка Сухана — будто бы и вовсе не от мира сего. В «Гимнах» материя если и присутствует, то едва уловима. Сухан играет то, что нельзя ощутить, но при определенном внутреннем усилии можно почувствовать.
Cassowary «Cassowary»
Fat Possum
Как звучит
Лос-анджелесский мультиинструменталист и продюсер Cassowary по тому, как звучит его солнечный фанк, не уступает земляку Thundercat, о котором «Афиша Daily» неоднократно и комплиментарно писала, а по принципу «быть, а не казаться» — на корпус впереди. Cassowary выдает джаз-фанк прямого действия с плотным грувом, булькающими басами, мягкими клавишами и мяукающим вокалом. Вроде бы тот же набор, что и громокошачьего соседа, но без раздражающей анимешной ряби и навязчивых попыток быть эксцентричным в каждой ноте.
Cassowary наследует традиции танцевального джаза 70-х с Херби Хэнкоком во главе, и надо сказать, что соответствует заданным ориентирам по звуку и по духу. Промашек на альбоме у Cassowary нет, пара-тройка вещей застревают на повторе, а композиция «She Funked Me» — стопроцентный летний хит.
Саша Машин «Happy Synapse»
Rainy Days
Как звучит
Новый альбом Саши Машина «Happy Synapse» — постколтрейновский джаз очень высокого уровня. Пластинка состоит из двух частей, и их рекомендуется послушать сразу: это 75 минут плотного и эмоционально насыщенного музыкального текста, который умудряется не надоесть.
Все композиции на «Happy Synapse» авторские, причем Машин делегировал сочинительство партнерам, а сам выступил в роли идейного вдохновителя. Альбом начинается с сашиного барабанного вступления, однако в дальнейшем Машин на пару с контрабасистом Макаром Новиковым сосредотачивается на ритмическом выстраивании звукового пространства и соединении идей солирующих музыкантов.
Своей игрой Машин воплощает собственную концепцию об идеальном барабанщике, который не лезет вперед навязчивыми импровизациями, но становится музыкальным стержнем ансамбля. На переднем крае квинтета духовики — альт-саксофонист Розарио Джулиани, тенор-саксофонист Дмитрий Мосьпан и трубач Джош Эванс — усиленно плавят воздух, а венесуэльский пианист Бенито Гонсалес разыгрывает по-тайнеровски экспрессивные пассажи.
Насыщенность аранжировок выглядит обоснованной и не противоречит мелодизму: сложноразмерные композиции сохраняют доходчивость и способны захватить даже не погруженного в джаз слушателя. Наверное, так и должен звучать умный мейнстрим — с опорой на традицию «золотых» 60-х, но без сектантского следования выработанному полвека назад канону.
Zeitkratzer и Мариам Валлентин «The Shape of Jazz to Come»
Zeitkratzer Records
Как звучит
Берлинский нонет Zeitkratzer, двадцать три года производивший отклонения от академической нормы (интерпретировали Кейджа, Штокхаузена и Лусье, переигрывали шумовика Merzbow и даже исполняли страшный нойз с «Metal Machine Music» Лу Рида), при содействии шведской певицы Мариам Валлентин из Fire! Orchestra добрался наконец до джаза.
Название пластинки — постирония. «The Shape of Jazz to Come» — великий альбом Орнетта Коулмана конца 1950 годов. При этом на «The Shape of Jazz to Come» Zeitkratzer нет ни одной коулмановской композиции. Зато есть другая великая классика: «Struttin’ with Some Barbecue» Лил Хардин Армстронг, «Cry Me a River» Артура Гамильтона, «Jelly Roll Blues» Свит Эммы Барретт, да еще и «Strange Fruit» и «My Funny Valentine», навсегда связанные с именами Билли Холидэй и Чета Бейкера. Начинается альбом, впрочем, с авангардной композиции «Bird Song» Мухала Ричарда Абрамса, в которой последовательно нагнетаемое напряжение оборачивается стеной шума и ярости. В сменяющей этот отчаянный гимн звонкой «Struttin’ with Some Barbecue» Zeitkratzer и Валлентин доводят мажорное звучание ранних джаз-бандов до абсурда и, застревая на последней фразе, падают в омут «Cry Me a River», которая словно расползается по швам, а Валлентин с трудом собирается с силами, чтобы пропеть знаменитые печальные строчки. После это группа берет тайм-аут и выпускает пар, остервенело исполняя «Jelly Roll Blues». А потом наступает черед великой «Strange Fruit», в которой после Холидэй, наверное, сказать уже нечего. Но Валлентин и не пытается сделать эту песню своей, скорее вживается в боль Леди Дэй до неотличимости тембра голоса и плачет навзрыд в сопровождении стонущей скрипки.
Голос Валлентин — неважно, в феерии или трагедии, — звучит как один сплошной оголенный нерв. Непонятно, как она сама выдерживает такой накал страстей и умудряется выживать в экстремальных условиях, предлагаемых ей беспредельными берлинцами. Если «The Shape of Jazz to Come» Коулмана разрушил устоявшиеся джазовые формы и стал в 1959 году пощечиной общественному вкусу, то спустя 60 лет Zeitkratzer и Валлентин, используя то же название как метафору, хлещут погрязшего в конформности джазового слушателя по щекам.
Джеймс Брэндон Льюис & Чед Тэйлор «Live In Willisau»
Intakt Records
Как звучит
Джеймс Брэндон Льюис (саксофон) и Чед Тэйлор (ударные) в прошлом году высадились в швейцарском городке Виллизау, чтобы сыграть на местном фестивале и не посрамить честь предков, записавших здесь великие альбомы. Речь идет о «The Long March» Арчи Шеппа и Макса Роуча и «Red and Black in Willisau» Дьюи Редмана и Эда Блэкуэлла. Судя по записи, вышедшей в апреле на лейбле Intakt Records, Льюис и Тэйлор с задачей справились. «Live in Willsau» — развернутый и свободолюбивый фри, сыгранный на кураже и с резкими скачками напряжения. Те, кто слышал студийник «Radiant Imprints», наверняка отметят, что живьем Льюис и Тэйлор звучат драйвовей и свободнее.
Слушающие дуэт впервые обратят внимание на экспрессию, кураж и вариативность игры, в которой цитаты из Колтрейна сменяются фанком, свободная импровизация выкруживает в экстатический госпел, а тягучий блюз оборачивается эллингтоновской балладой. К слову, когда надо, Льюис с Тэйлором играючи заходят в модный теперь афроджаз и звучат не только жарко, но и умно, окружая саунд увлекательными подробностями. Записать пристойный альбом в формате «саксофон-ударные» — редкая удача. Кажется, у Льюиса и Тэйлора это получилось.
Наш плейлист Танцевальный Джаз
Команда Schmusic собрала отличный плейлист для танцев под джазовые треки.